Рассказываем истории ЛГБТК-людей в эмиграции
Армения может показаться неожиданным выбором для эмиграции ЛГБТК-людей, но для Жени, небинарного трансмаскулинного человека, Ереван стал новым домом.
В интервью он поделился своим позитивным опытом жизни в Армении, рассказал о поисках работы, адаптации и радостях обретённой свободы. Почему он выбрал именно Ереван и как этот город изменил его жизнь — читайте ниже!
Спонтанное решение эмигрировать
Меня зовут Женя, мне 23 года, я небинарный трансмаскулинный человек. В России, до начала перехода, я работал на различных должностях, в основном продавцом в магазинах. С 15-ти лет начал изучать феминизм и постепенно познавал себя.
Уже в 18 лет я занялся активизмом — у нас была группа во ВКонтакте, где мы боролись против деятельности Владислава Позднякова (основатель движения «Мужское государство», в котором состоят сексисты, ксенофобы и гомофобы – прим. ред.). Чуть позже я узнал о Центре Т и к 21 году стал его волонтёром, которым являюсь и по сей день.
Мы с мужем приняли решение эмигрировать довольно спонтанно. Когда в России начали говорить о запрете трансперехода, я решил быстрее пройти комиссию и сменить документы. Тогда я ещё не планировал медицинский переход, но понял, что с мужскими документами мне будет комфортнее жить.
Обратился в Queer Svit — они помогли оплатить дорогу до Москвы и комиссию. Я прошёл комиссию, но в смене документов мне уже отказали (мой спор с работницами ЗАГСа был тем ещё шоу). После этого я понял, что в России меня больше ничего не держит. Вдобавок ко всему, мой муж опасался призыва.
В итоге, он уехал в августе, а я задержался, надеясь сменить документы через суд. Но, поскольку у меня не было явных признаков перехода, я понял, что дело обречено на провал. Через два месяца, в конце сентября, я прилетел в Ереван. Недавно был ровно год, как я здесь.
Выбор Армении и подготовка к отъезду
На момент принятия решения об эмиграции у нас не было загранпаспортов (мы пытались их получить, но получали отказы), поэтому у нас оставалось два варианта: Армения или Казахстан.
Я слышал, что Казахстан выдаёт России людей, которых там считают «преступниками», поэтому мы выбрали Армению. К тому же, я знал, что в Ереване живёт моя любимая писательница, и лелеял мечту с ней встретиться (мечта, кстати, сбылась).
Процесс эмиграции как таковой особо и не был организован. Муж просто собрал пару носков и трусов в рюкзак и улетел. А мне предстояло собрать все наши вещи в коробки, найти место, где их оставить до тех пор, пока мы не сможем их перевезти и упаковать чемодан с самым необходимым.
В итоге наши коробки несколько месяцев простояли в квартире, которую мы снимали. С этим было попроще, поскольку в квартиру въехала моя подруга. Сейчас она тоже здесь, в Ереване, а коробки до сих пор находятся у её родителей — ждут лучших времён.
При этом собирать вещи я начал только в последнюю ночь перед вылетом, потому что просто не мог поверить, что уезжаю навсегда.
«Друзья поддержали меня, но семья сочла предателем»
Друзья, которых у меня не так много, в основном поддержали моё решение. Но, к сожалению, этого нельзя сказать о семье. У нас с семьёй, мягко говоря, не самые близкие отношения.
С матерью мы на момент принятия решения не общались уже год. Изначально я планировал рассказать обо всём, когда уже перееду, но подумал, что это будет слишком жестоко. В итоге я позвонил тому человеку, кому доверяю больше всего — дедушке.
Я объяснил ему, что не могу жить в стране, которая ведёт бессмысленную войну. Я очень боялся его реакции, но дедушка, который всю жизнь ругался на Путина в телевизоре, сказал: «Конечно, мы будем очень скучать. Но ты делаешь правильный выбор, уезжай».
Бабушке я сказал за несколько дней до отъезда. У неё была истерика. Она кричала в телефон, плакала, выла. После этого начался настоящий ад. Она рассказала матери, а уже та — всем остальным. В тот день моё желание выбросить телефон было сильным как никогда. Он не умолкал ни на секунду. Звонили все: двоюродные бабушки, мать, отец, тёти — все, у кого был мой номер. Они, как заведённые, повторяли, что я — предатель, что бросил их и свою Родину.
Это было очень тяжело. В России у меня остались братья, которых я не видел уже несколько лет, потому что не общаюсь с матерью, и я ужасно по ним скучаю. Скучаю и по бабушке с дедушкой. Хоть я и знаю, что вряд ли выдержу больше суток общения с ними, мне всё равно их не хватает. Бабушка периодически пытается «вразумить» меня и просит одуматься, из-за чего мы с ней ссоримся. Но я горжусь тем, что никому из них не удалось меня сломать.
«Никакого осуждения» — первый год жизни в Ереване
Как я уже сказал, я живу здесь год. Первое время я очень боялся разговаривать на улице и вообще думал, что придётся прятаться в подвале, ведь существует стереотип, что в Армении ненавидят геев. Но Ереван покорил меня.
У меня есть любимая книга «Дом, в котором», и, боже, Ереван — это как ожившие страницы этой книги. Многим релокантам не нравится Армения: мол, страна бедная, на улицах Еревана грязно. Но для меня это огромный плюс. Здесь нет этой «стерильности», и мне легче дышится. Я бегал по улицам с открытым ртом и восхищался каждым самым дурацким граффити на стенах и каждым заброшенным домом.
Естественно, не обошлось без проблем. Я долго искал работу — примерно полгода. Сначала я, конечно, боялся людей, но мне повезло устроиться официантом в кафе. На тот момент я уже принял решение о медицинском переходе, и мне предстояло открыться начальству. Управляющий оказался отличным парнем: он спокойно принял моё имя и использовал нужные местоимения. Коллективу я напрямую не открывался, но они тоже всё поняли и не мисгендерили меня.
Однажды произошла очень милая ситуация. У нас составлялся график на месяц, и когда его скинули в рабочий чат, я не нашёл там себя.
Уже хотел достать управляющего вопросами, но он меня опередил — скинул мой график в личку и сказал: «Женя, тебе отдельно из-за имени». Просто там было моё паспортное имя, потому что график отправлялся владельцам. Я тогда вообще растаял.
Он вообще очень хороший человек, я всем много о нём рассказываю. Мы с ним вместе хаяли Путина, вместе плакали после смерти Навального, много говорили о России. Он армянин, но считает своей родиной Россию, и я прям видел, как у него болит душа.
Потом этот управляющий уехал, с новым у нас сначала тоже сложились хорошие отношения, но, увы, возникли рабочие разногласия, и нам пришлось попрощаться. Потом я снова искал работу. Было ещё сложнее, потому что я начал переход. Работал клинером, надеясь, что там не потребуют паспорт. Потребовали.
Я объяснил всё, скинул паспорт. В итоге они спокойно приняли, и тогда мне уже не было так страшно. Однажды на клининге я познакомился с одной хорошей женщиной, которая пригласила меня работать к себе. Опять каминг-аут и опять: «ок, без проблем». Проработали мы вместе недолго, потому что у неё сейчас нет финансовых возможностей для меня. В данный момент я прохожу стажировку в кальянной. Ещё не открылся, но сотрудники намекнули, что коллектив очень френдли.
Хочу рассказать про ещё одну смешную ситуацию. Но для начала нужно уточнить, что сейчас я получаю помощь от организации и у меня есть координатор, который помогает мне решать разные вопросы, например, записи к врачу. В общем, мой координатор записал меня на сдачу анализов.
Я сдал анализы, и сотрудница клиники позвонила координатору почти ночью, взволнованная ОЧЕНЬ повышенным для женского организма тестостероном. Координатор ей всё объяснил, и последовала моя любимая реакция: «а, ну ок». Никакого осуждения, просто страх за жизнь совершенно незнакомого человека.
Ещё мне здесь нравится полиция. Этим ребятам я доверяю. Однажды мне пришлось вызывать наряд и называть свои паспортные данные. Полицейский немного озадачился моим голосом и сказал: «Простите, вы меняли пол? Извините за такой вопрос, нам просто для протокола».
А вот хозяйка квартиры, которую мы с мужем снимаем, сначала подумала, что мы братья. А я, будучи ещё pre-HRT и уверенный, что не пассану, ляпнул, что мы женаты. Она немножко насупилась и сказала: «Ладно, мне всё равно. Главное, чтобы никто, кроме меня, об этом не знал». В общем, да, пассанул.
Ещё прозвучит, наверное, удивительно, но мы часто ходим с мужем, держась за руки. Максимум, кто к нам прицепится — это бомж с просьбой подкинуть мелочи.
С гомофобией я, конечно, сталкивался, но только в интернете. Здесь есть много чатов для русских, где сидят и местные, и я не скрываю ни свою идентичность, ни ориентацию. Иногда всякие придурки пишут в личку, но мне от этого даже весело — я люблю поругаться.
Вообще, по нашему с мужем общему мнению, за год жизни в Армении мы получили больше помощи, чем за всю жизнь в России. Я обращался в несколько местных организаций, и всегда получал поддержку. Здесь я чувствую, что нужен. Люди здесь не лезут тебе в трусы и не интересуются, что у тебя происходит в постели — и это прекрасно. В России всё было наоборот, да и продолжается до сих пор.
Конечно, не всё так радужно. Я много общаюсь с людьми, особенно с трансгендерными, и, к сожалению, не всем так везёт, как мне. Мне очень грустно, когда я слышу о гомофобии и трансфобии в Армении. Я не хочу в это верить, но приходится это принимать — везде есть плохие люди.
Но пока Бог меня любит, и мне здесь хорошо. За всё время я ни разу не пожалел о своём решении переехать.
«Я прощаю Армении гомофобию». Разговор с гей-релокантом, который решил остаться в Армении
«Здесь я наконец-то могу быть собой» — о решении остаться в Армении
Моя жизнь определенно изменилась. И однозначно в лучшую сторону. Этот год был просто прекрасным. Я чувствую, что за спиной у меня вырастают крылья. Здесь я наконец-то могу быть собой. Здесь я начал переход, встретил единомышленников, и здесь нет давления со стороны родственников. Точнее, они давят, но что они мне сделают — я в другой стране.
Здесь я могу свободно сказать: «Путин — хуйло», и почти любой согласится. Более того, нас за это не посадят и не оштрафуют. Просто вау. Здесь я полюбил жизнь и даже стал бояться умереть, что для меня раньше было просто немыслимо.
Изначально мы с мужем планировали получить загранпаспорта здесь, в консульстве, и уехать дальше куда-нибудь в «прекрасную Европу». Но в какой-то момент мы поняли, что нам и здесь очень даже неплохо.
Мне действительно здесь хорошо, и я хочу пустить тут корни. Пока с изучением языка дела идут не очень, но я обязательно его выучу. Здесь почти все говорят по-русски, но я хочу выучить армянский просто потому, что он очень красивый.
Памятник Мартиросу Сарьяну, одному из великих художников Армении. Это было первое место, которое я посетил в Ереване. Оно имеет для меня особое значение ещё и потому , что Сарьян – прадед моей любимой писательницы.
Планы на будущее
В Россию я вряд ли когда-то вернусь. Меня там особо ничего не держит. После моего каминг-аута бабушке она не хочет меня видеть, хоть мы и созваниваемся каждый день. Остальные родственники либо ничего не знают обо мне, либо солидарны с бабушкой. Только брат меня принял и пообещал приехать, когда ему исполнится 18 лет.
Конечно, мне бы хотелось иметь возможность приезжать в Россию просто в гости, но такой возможности нет, увы. Да и думаю, что я вряд ли бы ей воспользовался. Лучше скучать на расстоянии. Берёзы есть и в Армении, да и матрёшки я могу на рынках встретить.
Уже через два года я смогу получить гражданство Армении, и на этом, скорее всего, окончательно разорву свои отношения с Россией.
Я люблю Россию, но эта любовь невзаимная, а «бегать» и добиваться от неё ответа я не намерен.
Советы тем, кто хочет эмигрировать
Ко мне за советами приходит довольно много людей , которые планируют эмигрировать в Армению. И я всегда им говорю: «Не будьте, как я — копите деньги. Чем больше, тем лучше». От денег хуже не бывает.
А ещё важно заводить знакомства, чтобы в экстренной ситуации была возможность рассчитывать на помощь. Я сам несколько раз давал ночлег знакомым, оказавшимся в трудной ситуации.
И, конечно, если вы решили уезжать — никого не слушайте и уезжайте. Кто бы что ни говорил, как бы вас ни называли — это ваша жизнь, и только вам решать, как её жить.
Гайд для ЛГБТ-мигрантов в Армении
